Память семьи

Эта история произошла в середине двадцатых годов прошлого века.

К священнику местной церкви на летние каникулы издалека приехал племянник, красивый, с казачьим чубом семинарист. Запахи разнотравья, утренняя и вечерняя дымка над рекой, сенокос, многоголосье парней и девушек на вечерних посиделках... Закружило голову горячему южному парню, и поймал он взгляд голубоглазой, светловолосой девушки с длинной косой. Они проводили вместе всё свободное время. Семинарист показывал девушке старинные иконы храма, рассказывал о них. Несколько недель пролетели, как один день. Пришло время прощаться. Во время последней встречи плакали оба, надеясь на скорую встречу, и клялись в вечной любви. 

Но молодой семинарист не вернулся ни через месяц, ни через год. Не узнал он и о том, что в апреле 1924 года у него родилась дочь, которую назвали Лидой. Батюшку, к которому он тогда приезжал, вскоре забрал «чёрный воронок», и о его дальнейшей судьбе ничего не известно. От лишних деревенских разговоров и косых взглядов семья собралась и уехала в районный центр. Когда Лидочке исполнилось три года, огромное несчастье свалилось на молодую мать. Она мыла ребёнка в бане и, поскользнувшись на мокром полу, выронила дочь из рук. С тех пор у девочки стал расти горб. Хрупкая, добрая Лида подрастала, проявляя талант к музыке и пению. Окончила музыкальную школу и училище, стала давать частные уроки игры на пианино. Бабушку со временем похоронили, жили с мамой. И жили, конечно, скудно, но постепенно росло количество благодарных учеников. 

Так бы всё и шло своим чередом, не меняя ничего в их жизни. Но однажды, это было в 60-х годах, в дверь дома постучали. Лида открыла дверь — на пороге стоял незнакомый мужчина. Он молча подал ей упакованный в газету свёрток и сразу покинул дом. Из развёрнутого пакета на Лиду неожиданно взглянул строгий лик небольшой старинной иконы. Это был образ Иисуса Христа. С трудом дождалась девочка прихода матери, находясь в состоянии оцепенения. Та же, когда вернулась, взглянув на икону, сразу рухнула на стул. Впервые за долгие годы она решила всё рассказать. Эта икона была из церкви её родного села, в которую они вместе с будущим отцом Лиды когда-то более сорока лет назад часто заходили. Неожиданно они обнаружили на полу выпавший листок бумаги, в котором прочли такие строки: «Через неделю, как я уехал от тебя, меня арестовали. Потом выслали на Колыму. Без права переписки. На долгие 20 лет. Оказался на свободе только в 1947 году, и снова — этап, не успел даже оглянуться. О рождении дочери мне потом сообщили, но, где вы, я не знал, а из села вы уехали. Все эти годы жил надеждой, что будет встреча. Спасибо тебе за дочь! Сейчас я далеко от вас и безнадёжно болен. Мою последнюю волю выполнит этот человек, он немой и неграмотен. Передаю нашу родовую икону, что чудом спасла и сохранила прихожанка вашей церкви, когда коммунисты пришли разрушать храм. Как она попала ко мне — долгий рассказ, Божье провидение. Да хранит вас Бог! Горячо любящий вас, N». 

Обе женщины долго плакали. Одна оплакивала свою исковерканную жизнь, другая — отца, которого, не успев обрести, снова потеряла. 

Сегодня нет в живых ни Лидии, ни тем более её мамы. Обе они умерли в довольно молодом возрасте. Икона, ставшая святыней нашего рода, на некоторое время перешла к дальним родственникам. Чудесным образом она не затерялась, её не продали чужим людям, а передали в Смоленский собор, где она и заняла своё особое место в алтаре. И теперь, спустя сто лет, каждый из нашего большого древнего рода при желании может прийти в Смоленский собор и приложиться к святыне, которая хранит память о тех далёких светлых и трагических страницах истории нашей семьи.

Наталья КОКАТЕВА