КАРЕЛИЯ, СТАВШАЯ РОДНОЙ

15 августа 1987 года в нашей газете впервые был опубликован материал об испанских юношах, защищавших олонецкую землю в составе 3-й Фрунзенской дивизии народного ополчения осенью 1941 года. Это очерк редактора Карельского телевидения Галины Крюковой «Мальчишки из далёкой Испании».

Затем были и другие публикации, а также рассказы о встречах в Олонецком районе в дни празднования годовщин освобождения. Одним из тех фрунзенцев, кто неоднократно посещал места боёв, был замечательный человек — испанец Максимино Рода Сарабосо (о нём — очерк Александра Степанова, опубликованный в «Олонии» 5 мая 2000 года).

С 2006 года к нам вместе с Максимино приезжала москвичка Маргарита Богова, племянница погибшего испанского бойца Игнасио Моро, друга Максимино. Сегодня мы публикуем её рассказ о своей семье, историю поиска и встреч с Максимино Рода Сарабосо.

КАРЕЛИЯ, СТАВШАЯ РОДНОЙ

Прежде чем рассказать о нашей встрече с Максимино Рода Сарабосо, нужно познакомить вас немного с историей моей семьи. С историей того, как переплелись судьбы русской девушки Марии и испанского юноши Люсио (в переводе с испанского его имя означает «свет»).

Моя мама — Мария Николаевна Кормилицина — родилась в 1927 году в селе Волково Тульской губернии. В 1932 году многодетная семья, спасаясь от раскулачивания (хотя были середняками), пешком, на перекладных отправилась к родственникам в Москву.

Мой папа — Моро Люсио Дельгадо — родился в Испании, в Стране Басков, городе Бильбао, в том же 1927 году. Папина семья тоже была многодетная. Моя испанская бабушка Тереза родила девятерых детей. Старшая дочь и пятеро сыновей выжили. Трое мальчиков умерли в младенчестве. С 1934 года семья жила без отца. Мой дед Акилино Моро Ортега умер от болезни в 44 года.

Как известно, в 1936 году в Испании началась гражданская война. 1937 год. Бильбао бомбили. Нужно было спасаться, уходить в более безопасные места. Но старшие сыновья моей бабушки сражались в республиканских бригадах, и она со дня на день ждала их на побывку: накормить, поменять бельё… Потом не выдержала и собрала в дорогу старшую дочь Бернардину двадцати двух лет, которая ждала ребёнка (её муж тоже сражался за республику и погиб в этом же 1937 году, так и не узнав о рождении дочери) и троих младших сыновей 14, 12 и 10 лет. Сказала: «Идите на Сантандер… я вас догоню…» Уходили ночью, торопясь, тайком пробираясь через канализационные сооружения. В Сантандере Бернардина устроилась работать в военный госпиталь, а младшие братья были помещены в приют для детей испанских коммунистов. Когда была возможность, Бернардина навещала братьев, но однажды, придя в приют, не застала там никого. Приют эвакуировали, а куда — никто не знал. Запросы и поиски результатов не дали, и до 1949 года (а это 12 лет!) мать и сестра не знали, где их младшие мальчики.

А мальчиков спешно посадили на пароход и отправили в далёкую незнакомую страну. Так трое братьев Моро — Игнасио 1923 г.р., Акилино 1925 г.р. и Люсио (это мой папа) 1927 г.р. — оказались в СССР. Наша страна встретила маленьких испанцев очень тепло. Через всю жизнь папа (и не только он — этому есть многочисленные подтверждения их сверстников, даже уехавших впоследствии обратно в Испанию) пронёс огромную благодарность русским людям за сочувствие, заботу, которыми были окружены напуганные, оторванные от семей дети, не знавшие ни языка, ни традиций, не привыкшие к нашему климату и особенностям пищи.

Братья Моро оказались в Подмосковном детском доме для испанских детей №1, ст. Правда МЖД, дер. Тишково. Спасённые от войны дети очень светло отзывались о годах, проведённых там (повторю: есть многочисленные подтверждения этому), хотя, конечно, в военные годы хлебнули лиха вместе со всей страной. И голод, и холод, и тяжёлая работа, и потери близких…

В 1940 году старший из братьев Моро — Игнасио — как и все его одногодки, был отправлен в Ленинград для дальнейшей учёбы и устройства на работу. Жили в Доме испанской молодёжи на Невском проспекте. Работать Игнасио поступил на Ленинградский завод «Электросила» учеником карусельщика. В 1941 году началась Великая Отечественная война. И, как многие молодые испанцы, Игнасио пошёл записываться в ополчение, чтобы мстить фашистам за Испанию и сражаться за свою вторую Родину — СССР. Испанских ребят сначала не брали: не было гражданства. Но упорство и знакомый военком (сам воевал в Испании и знал — не отступят) помогли. В ополчение записали. Кроме того, особым указом И. Сталина было разрешено призывать добровольцами лиц без гражданства. Почти все испанцы, проживающие в Ленинграде, были призваны в 3-ю Фрунзенскую дивизию народного ополчения (ФДНО).

По рассказам моего папы, осенью 1941 года в детский дом с Карельского фронта пришла похоронка на брата Игнасио. Ему было 18 лет.

Шли годы… Обстоятельства гибели нашего Игнасио были неизвестны. В 1987-м году я застала дома папу… взволнованным? Мало сказать… я застала его плачущим: «Сейчас по телевидению показали фильм, где рассказали, как именно погиб брат». Теперь я знаю, что речь шла о фильме «За нашу и вашу свободу» Г. Крюковой. Но тогда ещё дома не было компьютера, невозможно было набрать поисковую строку, да и названия фильма папа не запомнил — он его увидел случайно. Как и где искать фильм, мы не догадались… Но теперь мы знали: «...был ранен в бою и, увидев подбегавших врагов, подорвал себя гранатой, чтобы не сдаваться в плен, ополченец Игнасио Моро».

В 1995 году папа ушёл из жизни. Но во мне не утихало переживание. Переживание за то, что где-то есть люди, которые могут знать подробности жизни и боевого пути Игнасио, которые могут рассказать что-то ещё, уточнить, что, возможно, его кто-то помнит или ещё что-то записано о нём.

И вот в 2006 году, уже в эпоху персональных компьютеров, я наудачу набрала в поисковой строке имя моего дяди. И вдруг! «…Горячие испанские парни составили ядро разведроты. Смелыми вылазками отличились Хосе Ортес, Игнасио Моро, Марселино Пенья…» Что за публикация?! Газета «Карелия» №45 за 9 мая 2002 г. Подпись: корреспондент Сергей Лапшов, г. Петрозаводск. Нашла его телефон через редакцию, позвонила, стала расспрашивать. Добавить ничего Сергей не мог, но сказал, что под Петрозаводском, в посёлке Ладва-Ветка, живёт слепой учитель истории Василий Дмитриевич Тимофеев. Он собирает воспоминания бойцов 3-й ФДНО. Дал мне его телефон. Созвонились с Василием Дмитриевичем. История его жизни и наша дружба с ним — отдельный разговор. Я со своей семьёй приезжала к нему в Ладва-Ветку с поклоном и благодарностью за его работу, за помощь и отзывчивость. Уникальный человек.

Василий Дмитриевич тоже не смог уточнить, из какого источника появилась найденная мною строка, но сказал, что каждый год в Ленинград приезжает испанец — его все называют Максим. Он тоже боец 3-й ФДНО. Возможно, он сможет рассказать что-то о воевавших испанцах.

Через Совет ветеранов 3-й ФДНО я узнала, что некто Максим как раз сейчас находится в Ленинграде и живёт у Владимира Даева. Впоследствии выяснилось, что Владимир Григорьевич — журналист, автор книги «Испанские гости на родине Садко» и один из авторов книги очерков «Уходили на фронт добровольцы», автор статей об ополченцах, участник фильма «За вашу и нашу свободу». Мне дают его телефон…

9 июня (день рождения моего папы) 2006 года. Звоню. Далее диалог привожу дословно:

— Алло! (Характерный испанский акцент моему уху слышен сразу.)

— Здравствуйте. Вы — Максим?

— Да.

— Скажите, Вам знакомо имя Игнасио Моро?

— Что?! Игнасио?! Моро?! Да, это мой дружок!

Невозможно описать чувства, которые я испытала в это мгновенье! Только и смогла сказать:

— Максим, я его племянница. Я к вам еду! (Живу в Москве.)

— Как? Когда?

— Не знаю… Еду…

Так в июне 2006 года мы встретились с Максимом, Максимино Рода Сарабосо. Так же, как мой папа и его братья, он прибыл в СССР в 1937 году. Так же жил в детском доме №1 и подружился там с Игнасио. У них были ещё друзья: Селестино Фернандес и Рауль Моралес. Селестино тоже был в ополчении, попал в плен, был депортирован в Испанию, дожил до наших дней. Умер в 2014 году. Я сейчас переписываюсь с его сыном, который написал книгу об испанцах. А Рауль (его военную историю я пока не знаю) и сейчас живёт в Испании. Мне прислали его короткое воспоминание о том, как они дружили в детском доме с Игнасио и Максимино.

В 1940 году Максим и Игнасио вместе жили в одной комнате в Ленинграде, в Доме испанской молодёжи. Вместе работали на «Электросиле». Записавшись в ополчение, вместе шли до Олонца. Потом дороги разошлись. О гибели Игнасио Максимино узнал от друзей.

Он — один из немногих, кто в сентябре 1941 года вышел из окружения с больными на всю жизнь ногами. О жизни Максима тоже нужно написать отдельный рассказ с фотографиями и цитатами из его речи.

А мы с ним с этого года несколько лет подряд, пока позволяло здоровье, ездили в Олонец и Сяндебу на поклон к памятнику «Алёша». Он приезжал ко мне в Москву в гости. Это были очень счастливые, наполненные воспоминаниями и самыми тёплыми чувствами встречи. К сожалению, Максим чуть-чуть не дожил до 30 июня 2019 года, когда его другу — Игнасио Моро — была установлена именная памятная плита на мемориале «Алёша».

Маргарита БОГОВА

г. Москва

г. Пушкин (так сказал Максимино). Дети перед распределением по детским домам.

Игнасио Моро­Дельгадо